Ключевое значение при вступлении в ВТО приобретает поддержка отечественных производителей

Вступление в ВТО необходимо сопровождать масштабным комплексом мер по поддержке отечественных предприятий - считает депутат Мажилиса Парламента РК Азат Перуашев. Далеко не все казахстанские компании готовы к жесткой конкуренции, которую многие из них не выдержат  ни по стоимости, ни по качеству продукции, подчеркивает мажилисмен в интервью нашему журналу.

 - Вступление Казахстана в ВТО – вопрос решенный, хотя часть казахстанских экспертов относится к этому отрицательно. Азат Турлыбекович, нужно ли на самом деле Казахстану вступать в ВТО?  

- Отталкиваться следует от приоритетов. Если исходить из того, что целью должно стать улучшение жизни казахстанцев, тогда ВТО – это плюс, поскольку население получит доступ к лучшим в мире товарам и услугам по доступной цене и, следовательно, улучшить качество своей жизни.

- Вопрос в цене достижения этой цели. Какие риски несет Казахстан, и какие перед ним открываются возможности? 

- Риски, прежде всего, в том, что мы можем потерять отечественное производство, в первую очередь -  производство потребительских товаров. Не секрет, и без того ассортимент выпускаемой отечественными производителями продукции не очень широк, хотя статистика и правительственные отчёты показывают рост переработки. Дело в том, что значительная часть переработки – это  производство полуфабрикатов, сырья и материалов, а не готовых товаров массового потребления. И если сырьевики пока достаточно конкурентны, то большинство наших производителей готовой продукции столкнутся с такой жесткой конкуренцией, которую без адекватных мер государственной поддержки просто не смогут выдержать. В этом плане перед нашей экономикой, несмотря на десятки проектов программы индустриализации, вполне реально маячит перспектива де-индустриализации. И пример целого ряда когда-то успешных европейских стран (таких, как Португалия, Греция, Венгрия, Балтийские государства), где в результате интеграционных процессов экономика не прибавила, а напротив – обрушилась, и где безработица сегодня зашкаливает за 20 и более процентов – слишком очевиден. 

Поэтому вопросы защиты отечественных товаропроизводителей очень важны, и их нужно решать еще до вступления в ВТО.

С другой стороны, ВТО – это усиление  конкуренции, это будет стимулировать наших отечественных производителей выпускать товаров дешевле и лучше по качеству. В том случае, если отечественные товаропроизводители выживут.  А если нет, - то им будет уже не до снижения себестоимости и  повышения качества.

- Как вступление России в ВТО отразится на Казахстане?  

- Вступление России в ВТО можно рассматривать с  разных позиций. Если оценивать, как это повлияет на взаимоотношения в рамках ТС, то получается, что Россия оговорила для себя со всеми странами-участниками ВТО особые, более щадящие условия. Россияне в гораздо большей степени пролоббировали интересы своих производственных компаний, чем мы. По некоторым позициям Казахстан сильно уступает. С другой стороны, Россия в рамках вступления в ВТО снизила свои пошлинные тарифы на ввоз автомобилей до 25%, а Казахстан с Беларусью остались на 30%, которые вообще-то всего год назад вводились именно по российской практике. Сегодня эта планка, конечно, в интересах нашего автопроизводства. Это хорошо для перерабатывающей промышленности, это и текстиль, и кожа, металлообработка для ходовой и другие комплектующие для автомобилей.

Но нам необходимо выстраивать собственные взаимоотношения с ВТО, без оглядки на Россию. Насколько эффективно – покажет работа нашей переговорной группы.

- Участвуют ли казахстанские предприниматели в переговорных процессах?

- На протяжении ряда лет я постоянно подчёркиваю, что наш бизнес исключен из переговорного процесса. И это правда. Это правила ВТО, что бизнес не присутствует на переговорах, так как есть опасения, что будут пролоббированы узкие интересы отдельных компаний. Но, применительно к отношениям в Таможенном союзе я неоднократно видел, как российские чиновники сажают рядом с собой, например, президента РЖД, директоров крупных компаний, и они в процессе переговоров дают свои рекомендации, что выгодно для России, а что нет. После одного из таких интервью мне позвонила Жанар Айтжанова  (министр по делам экономической интеграции РК – ред.) и предложила, уже не как бизнесмену, а как депутату, присоединиться к переговорной группе. Конечно, я принимаю это предложение, но, к сожалению, с большинством стран соглашения уже подписаны, и мы не знаем, как проходили предыдущие переговоры.

В принципе, правило переговоров без бизнеса было бы приемлемо, если бы наши переговорщики от госструктур обладали полной информацией о состоянии дел в отечественной экономике. К сожалению, практика показывает, что они не всегда знают, даже какую продукцию выпускают казахстанские компании, не говоря уже о более глубоком понимании положения дел в отраслях.

Например, когда в ТС обсуждались таможенные тарифы на ввоз холодильников, за основу были приняты предложения России и Беларуси, так как наши представители считали, что мы холодильники не производим. И лишь когда пост-фактум стало известно о предмете и результатах переговоров, мы официальным письмом напомнили чиновникам, что на совместном казахстанско-корейском предприятии LG Electronics Kazakhstan в Алматы существует целая программа по производству холодильников, причём более современных, чем  и белорусские или российские. И вводимые нормы могли нанести урон этому казахстанскому производству. Правда, после поднятого нами шума, переговорщики успели тогда  отыграть эту позицию, но это лишь один пример.

 Когда в  апреле этого года первые легкие самолеты казахстанской сборки взлетели в Алматы, для многих стало открытием, что в Казахстане есть такое производство. А ничего удивительного, Канада и США, например, обеспечиваются легкой авиацией именно за счет малых предприятий. Сегодня процесс появления новых производств  непрерывен, предприятия развиваются, выпускаются продукты, которые Казахстан раньше ввозил, а наши чиновники в рамках переговорного процесса такой информацией не всегда владеют.

- Насколько устойчива позиция казахстанских производителей  на рынке? Как Вы оцениваете уровень национальной конкурентоспособности?

- Сразу  подчеркну, что наши производители находятся в достаточно сложном положении. Мы говорим о казахстанском рынке, но на самом деле в Казахстане нет единого рынка,  скорее, существует множество разрозненных рынков.  Из-за огромной территории и дисперсного характера расселения у нас в разных регионах по разным группам товаров разные рынки. И зачастую покупать некоторые российские товары из соседней области РФ гораздо дешевле, чем казахстанские с другого конца страны, эта ситуация была еще до Таможенного союза. Или экспортировать было намного проще, чем продавать товар на территории страны. В Казахстане логистические расходы составляют по разным оценкам от 30% до 40% от себестоимости продукции. Это только один фактор, который бьет по конкурентоспособности наших товаров, сразу сбивая её с ног. Поэтому без сильной государственной политики по поддержке отечественного производства мы не обойдемся. Если, конечно, хотим использовать ВТО не только как насыщение потребительского рынка, но и чтобы этот потребительский рынок работал на нас.

- Какие-то результаты в этом плане есть?

- Опыт антикризисной программы показал, что под видом поддержки МСБ, основная масса средств, порядка 74%, была направлена в сферу торговли. То есть фактически на эти деньги были закуплены импортные товары, и только четвертая часть данных средств  была использована собственно на отечественное производство. Получается, что мы на государственные деньги поддержали иностранных производителей. Следует учиться на таких ошибках. Поэтому, говоря о ВТО, мы должны понимать, что поддерживать просто торговлю и заниматься насыщением рынка товарами – это заведомое содействие иностранному производителю. Нужны специальные меры по поддержке отечественного производства и созданию спроса на отечественные товары.

Это важно еще и в том плане, что деньги, потраченные на помощь национальному бизнесу, остаются в нашей экономике. Они крутятся, создают добавочную стоимость в виде товаров и услуг; возвращаются государству в виде налогов, банкам - платежей по кредитам; формируют платежеспособный спрос через зарплату работников и т.д.

- Что предстоит сделать государству для повышения конкурентоспособности отечественного товаропроизводителя?

- Прежде чем говорить конкретно о мерах поддержки, хотелось бы уточнить, что в Казахстане деформировано само понятие «малый и средний бизнес». Мы говорим, что доля МСБ в экономике занимает около 27%.  Но это по нашим, казахстанским меркам. У нас предприятие, годовой оборот которого превышает $5 млн, относится уже к крупному бизнесу. Сейчас, правда, эту планку повысили, но ненамного. А в Турции, например, крупный бизнес начинается с оборота в $60 млн. В Германии бизнес получает поддержку государства в виде субсидий, и это компании с оборотом €800 млн, там предприятия с оборотом до 1 млрд считаются средними. У нас таких производств в обрабатывающем секторе просто нет.

 Правила ВТО разрешают меры господдержки малому и среднему бизнесу, но при этом определение того, что есть малый, средний и крупный бизнес,  с каких пределов он начинается – прерогатива национального законодательства. Получается, что немцы могут позволить себе поддерживать предприятия с оборотом до 1 млрд, а мы начиная с 5 млн годового оборота уже отказываем в помощи. И еще говорим: конкурируйте на равных.

Надо пересматривать пределы малого и среднего бизнеса. Мы это уже неоднократно предлагали. Сейчас вопрос вновь поднимается, и надо,  чтобы норма для МСБ была поднята в разы. Если идем в ВТО и там такие меры господдержки бизнеса предусмотрены, надо этим воспользоваться. И если пределы будут пересмотрены, то окажется, что доля МСБ В Казахстане не 27%, а все 70%. Такие предприятия, как АО «Рахат», которые принято считать крупными, станут средними. И это нормально. В Японии, например, доля МСБ составляет 92%, в Германии – около 70%.

- Эксперты давно говорят о необходимости отделения малого бизнеса от среднего предпринимательства…

 - Вот именно, мы объединяем малый и средний бизнес в одну категорию. Между тем, это совершенно разные вещи. Потому что именно средний бизнес является источником развития экономики. Малый бизнес – это торговля, небольшие магазинчики, сервис. А любая производственно-техническая линия будет стоить 2-3 млн евро, что уже само по себе  выпадает из-под определения «малый бизнес». Если речь идет о поддержке непосредственно производственных перерабатывающих предприятий, то надо поддерживать средние компании, потому что производство – это всегда средний бизнес. Крупный бизнес, по приведённым критериям – это, как правило, добывающие и металлургические предприятия, которые потребительские товары не выпускают, они и так «в шоколаде».

А мы поддерживаем именно малые и крупные компании, хотя у крупного бизнеса есть масса других преимуществ, например в виде возврата НДС по экспорту сырья. А средний бизнес, являющийся хребтом потребительской экономики, остается в стороне.

Меня лично очень порадовало поручение, данное президентом Н.Назарбаевым на открытии нынешней парламентской сессии: изучить меры поддержки отечественных производителей, применяемые странами ВТО, и разработать на их основе инструменты для казахстанских предприятий. Ведь, несмотря на декларируемые «запреты» все развитые страны изобретают пути их обхода и очень серьёзно лоббируют свой национальный бизнес. Так вот, для более-менее приемлемой конкурентоспособности производственного бизнеса нам необходимо предложить ему хотя бы просто сопоставимые условия с потенциальными конкурентами по ВТО.

Если исходить из этого принципа, то нужно просто посмотреть, какие статьи затрат преимущественно влияют на себестоимость нашей продукции, и какие из них превышают аналогичные показатели развитых стран. Сразу даю два примера навскидку: логистические затраты, о которых я сказал выше, и обслуживание банковских кредитов. Поэтому первые меры, которые я предложил бы, помимо технологического перевооружения, это – субсидирование хотя бы половины затрат на ж/д тариф для производителей потребительской продукции; плюс – резкое снижение процентных ставок по банковским кредитам. По крайней мере, для тех банков, куда вошло государство и которые используют средства Нацфонда – ставки в таких банках не должны быть выше европейских (с учётом целевых субсидий, разумеется).

Третье направление возможной поддержки – пересмотр налоговой политики. Практически все развитые страны применяют дифференцированные ставки налогообложения для приоритетных отраслей экономики. Например, по сельскому хозяйству в Великобритании, Финляндии, Польше, Литве и т.д., отраслевая ставка косвенного налога (по-нашему НДС) составляет от 0 до 5%, при том, что базовая ставка – 18-24%. И это не считается налоговой льготой, которые правилами ВТО запрещены. А у нас с прошлого года для всех фермерских и крестьянских хозяйств (поскольку они созданы в статусе ИП) возвращена ставка НДС 12%. Отечественные налоговики называют такой подход «налоговым раем» и предлагают нашим фермерам конкурировать «на равных» с европейскими коллегами. Даже не знаю, лицемерие это или банальная некомпетентность?

И еще одна важная проблема, с которой мы сегодня сталкиваемся. Это ползучее огосударствление бизнеса и, по большому счету, экономики. Вокруг каждого министерства, агентства, госоргана создаются всевозможные АО, ТОО, которые имеют доступ к государственными ресурсам и используют их совершенно бесконтрольно. При этом выдавливая из конкурентной среды частный бизнес. Фактически, это реальная угроза национальной экономике, вымывание средств, которые, как правило, уходят за рубеж. В прошлом году Агентство по защите конкуренции давало такую статистику: предприятия с государственным участием обходятся в 57 раз дороже, чем они приносят доход. А частный бизнес, работая на том же рынке, создавал бы рабочие места, платил налоги и еще прибыль получал.

 К сожалению, тенденция набирает обороты. Сегодня становится все больше компаний с государственным участием, которые расшатывают частный бизнес. И все больше людей не видят перспектив для вхождения в него. Массовое предпринимательство становится непривлекательным, гораздо проще пойти работать в национальную компанию или в РГП с госучастием, и там, ничего  не делая, просто получать прибыль. Ничем не рискуя, используя государственные деньги, и при этом затыкая конкурентов за пояс.

Все началось с мер антикризисной поддержки, и сейчас, когда идет подготовка к очередной волне кризиса, боюсь, что тенденция будет усиливаться. А ведь это не просто очень опасный путь к государственно-монополистической системе. Этот путь - тупиковый.

Потому что тем самым теряется прямая привязка доходов предприятий и их менеджеров к результатам их деятельности. Если в частном бизнесе собственник обязательно спросит за полученную прибыль, то в госкомпаниях больше работают совсем другие механизмы: политические, личные. И основные бонусы там не в виде официальных доходов, а неофициальные, с различных тендеров и иных манипуляций. Так что нас ждут очень непростые времена. И они уже наступили.