Азат Перуашев: Что дальше? - Казак унi (Алматы)

Азат Перуашев: Что дальше? - Казак унi (Алматы)

Свободное плавание тенге, обернувшееся шоком для экономики и бизнеса, бурно обсуждается в обществе. Одним из нетривиальных, по нашему мнению, выступлений на эту тему на прошлой неделе стала статья Азата Перуашева «Честная политэкономия», перепечатанная на добром десятке сайтов. Примечательно, что наряду с анализом экономической ситуации, лидер «Ак жола» изложил и ряд этических максим, близких и понятных многим. Вечные вопросы: кто виноват и что делать? - требуют дополнения: а что, собственно, происходит? Обсудить их с «ДН» согласился автор знаковой публикации.

— Азат Турлыбекович, так что же все-таки произошло? Это была девальвация вроде той, что мы уже видели в прошлом, или все же «освобождение» курса нацвалюты, которое, впрочем, одинаково больно ударило по кошелькам казахстанцев?

— Можно называть по-разному. С точки зрения процесса — да, правильнее говорить о переходе к свободному курсу. Но его результатом стала именно девальвация — то есть падение тенге по отношению к зарубежным валютам.

Однако и говорить о «чистой» девальвации, когда курс занижается целенаправленно и жестко (как, например, в Китае), тоже неверно, потому что уже с третьего рабочего дня тенге отыграл около 15%, и определенная волатильность тенге, как и следует при свободном плавании, становится нормой. Но и реально «свободным» курс тенге тоже не назовешь, поскольку Нацбанк сохраняет возможность влиять на торги через валютные интервенции.

Скорее всего, речь идет о том же валютном коридоре, параметры которого всего лишь перешли в закрытый формат и стали «эластичнее», стремясь более быстрыми темпами приблизить курс тенге к балансу с долларом. Проблема в том, что при сохранении нынешних тенденций, достижение такого баланса будет вести к дальнейшему обесцениванию национальной валюты.

Утешение, хотя и слабое, можно найти лишь в том, что практически одновременно с нами девальвировался китайский юань, многие годы казавшийся железобетонным. Очередному обесцениванию подвергся рубль, зашатало фондовые рынки крупнейших стран Европы, Азии, Северной и Южной Америки... Но в подобной сумятице любого беспокоят прежде всего собственные перспективы.

— Но ведь Нацбанк уверяет, что девальвация - благо, а некоторые страны, например Япония, целенаправленно сдерживают курс национальной валюты.

— Да, но нужно иметь в виду, что в таких случаях речь идет о развитых экономиках, производящих готовую продукцию как на экспорт, так и для внутреннего потребления. Что экспортирует Казахстан? Нефть, металлы, пшеницу... Для производителей этой продукции девальвация - действительно благо, хотя бы в среднесрочном периоде.

Но все, что обращается на нашем внутреннем рынке — как потребительском, так и промышленном, в основной массе завозится из-за рубежа. Мы импортозависимы по основной массе товаров - от компьютеров и оборудования до одежды, ГСМ и овощей. И даже в продукции казахстанского производства импортные детали и материалы составляют до 70%: хоть в автомобилях из зарубежных комплектующих, хоть в лекарствах из ввезенных субстанций в колбасах из импортного мяса.

Из-за этого крайне сомнительно выглядят и перспективы импортозамещения, так как у нас целые группы товаров просто некому и нечем замещать. Поэтому свободный курс тенге означает объективное удорожание продукции, сокращение платежеспособного спроса, падение доходности предприятий и сокращение рабочих мест.

Тем не менее, девальвация национальной валюты могла стать бесспорно выгодной, если бы она сопровождалась наращиванием экспорта, что, в принципе, и является ее конечной целью. Однако по причине затяжного падения мировых цен и спроса на казахстанский экспорт (нефть и металлы) позитивное влияние девальвации сведено к минимуму. Такого эффекта, который можно было бы ожидать при более благоприятной конъюнктуре мировых рынков, в нынешней ситуации точно не будет.

— Хорошо, Азат Турлыбекович, но скажите тогда: а как быть?

— Прежде всего — не сдаваться, не опускать руки. Перестать считать убытки по старому курсу. Его больше нет. Только от нас будет зависеть, как воспринимать трудности — как «конец света» или как стимул искать новые возможности.

Изменить свои привычки, запросы, бюджеты. Составить иерархию приоритетов, оставить самые главные и отказаться от второстепенных. Здесь я полностью поддерживаю правительство и тот же Нацбанк: надо жить по средствам и не тратить больше, чем зарабатываешь.

Отечественным нуворишам следует определиться, где они хотят жить: в своей стране или в какой-то другой. Если в своей - надо легализовать имеющиеся капиталы, вернуть их и вкладывать в Казахстане: открывать бизнес, создавать рабочие места.

Если не можете объяснить происхождение своего состояния или легализовать его — лучше уезжайте. Тогда хотя бы перестанете вымогать взятки и воровать из бюджета. Стране станет легче. Особенно если при этом вернете в Казахстан миллионы со счетов в офшорах, во что, правда, не особо верится.

Всем остальным - собраться с силами и выживать, работать и искать работу. Судьба независимости, судьба государства, судьбы наших соотечественников и ваших близких дороже всех долларов мира вместе взятых.

— Это все, извините, лирика. А конкретно делать-то что?

— Важнейшая задача: не допустить массовых увольнений. На деле это означает - поддержку бизнеса. Прежде всего, такого, который бы замещал хотя бы некоторые статьи импорта, производил готовые товары.

Для этого нужно, во-первых, решить проблему фондирования. Важнейшим резервом, не задействованным до сих пор в должной мере, являются закупки в квазигосударственном секторе (национальные компании, недропользователи и предприятия с участием государства). Объемы закупок здесь более чем в 5 раз превосходят объемы госзакупок и оцениваются в 7-8 трлн. тенге ежегодно. При этом, в отличие от госзакупок, регулирование закупочных процедур в квазигоссекторе определяется лишь типовыми правилами ФНБ «Самрук-Казына» и правилами самих компаний, что приводит к многочисленным нарушениям законных прав и интересов отечественного бизнеса.

Мой опыт работы в совете по противодействию коррупции при национальной палате «Атамекен» показывает, что пренебрежение интересами казахстанских производителей со стороны субъектов квазигосударственного сектора носит систематический и безнаказанный характер. В то же время в союзной России эти процедуры урегулированы отдельным законом, фиксирующим преимущества российских поставщиков. Различные меры поддержки применяются и многими другими странами-членами ВТО. Нам также необходимо срочно развернуть эти колоссальные финансовые ресурсы на поддержку собственных производителей.

Во-вторых, важным шагом должно стать налоговое стимулирование. Нынешний НДС однозначно выстроен не в интересах сбалансированной экономики. Но и обсуждаемая замена его на налог с продаж так, как предлагается сегодня, - 5% каскадным методом, т.е. с каждого этапа — ничем не лучше. При такой системе ввозить и продавать готовые товары по-прежнему будет выгоднее, чем производить собственные. Если для импортных товаров ставка такого налога в сумме составит до 10%, то для отечественных — все 15-20%, причем без зачетной части, применяемой при НДС. То есть фактически предлагаемый подход означает усиление налоговой нагрузки для казахстанских производителей вместо облегчения.

Чтобы этого избежать, нужно вернуться к методологии, когда налог с продаж один раз, только при розничной реализации готовой продукции. Либо следует вводить разные ставки для производства и торговли. Иначе вместо стимула мы получим стоп-кран.

В-третьих, большой резерв для деловой активности я вижу в кардинальном улучшении инвестиционного климата. Говорится об этом много, но на деле инвесторы, приходящие в Казахстан, сталкиваются с такими препонами, что нередко просто бросают так и нереализованные проекты. Ко мне обращались предприниматели, у которых их иностранных партнеров за просрочку срока пребывания в PK, выпавшую на праздничные дни, задерживали в аэропорту и снимали с рейса. Крупные бизнесмены ночевали в «обезьяннике» вместе с бомжами и проститутками и были счастливы уехать отсюда навсегда. И таких случаев немало. Отдельная песня -длящиеся месяцами мытарства потенциальных инвесторов по кабинетам структур, созданных вроде бы для поддержки бизнеса. И как их «футболят» клерки, чья зарплата и миллионные бонусы не зависят от результатов работы, потому что выплачиваются из кармана налогоплательщиков. Нужно высвободить экономику от облепивших ее псевдопомощников, бесконечно перекраивающих и проедающих выделяемые на индустриальные проекты деньги; понять, что государство плохой менеджер. Его дело — координация, но не подмена бизнеса.

Нужно ликвидировать или передать в частные руки все подобные структуры, «дочки» и «внучки» с непонятными задачами и никакой ответственностью, а высвободившиеся средства направить в частный сектор в виде бюджетных кредитов со ставкой в пределах 3-5%, а не по 15-20%, как дают банки.

— Кстати, а как вы видите роль банков в этих процессах? Или они здесь ни при чем?

— Очень даже при чем. Государство постоянно помогает банковскому сектору, выделяя средства Нацфонда и размещая накопления ЕНПФ. Кроме того, регулярно вводятся налоговые льготы для банков. Еще весной наша фракция направляла несколько запросов в Нацбанк по поводу переданных в БВУ средств ЕНПФ и образовавшейся тем не менее нехватки тенговой ликвидности для кредитов бизнесу. Мы в этой связи даже потребовали направлять средства ЕНПФ не в коммерческие банки, а напрямую в производственную экономику. Отсутствие тенге Нацбанк тогда объяснял тем, что в БВУ полученные сотни миллиардов немедленно конвертировали в доллары и евро. А в результате девальвации то, на чем потеряли пенсионные накопления, обернулось миллиардными прибылями для банков. Возможно, пора вводить налог на прибыль с банков для таких случаев; тем более что эти суммы не заработаны «в поте лица», а стали результатом стечения обстоятельств. Да и бюджету дополнительные миллиарды в сложившихся обстоятельствах были бы весьма кстати.

Вклад банков в оживление деловой активности был бы еще более заметным через избавление от изъятого по невозвратным кредитам залогового имущества, прежде всего - недвижимости, предприятий, техники и оборудования. А чтобы не было соблазна дожидаться очередного роста цен, желательно установить крайние сроки, после которых у БВУ, не расставшихся с безнадежными кредитами выше установленных лимитов, должны приостанавливаться лицензии до вычищения порт-фелей и продажи изъятых залогов.

Появление на рынке доступной по ценам недвижимости, производственных и торговых объектов и оборудования дало бы мощный импульс экономике, побудив людей, имеющих накопления, приобретать бизнес и вкладываться в него, открывать рабочие места, выпускать продукцию. Это породило бы целую волну новых собственников, способных вдохнуть жизнь в задыхающийся МСБ.

Однако и банки не от хорошей жизни задирают процентные ставки и привязывают кредиты к доллару. Нацбанк должен в кратчайшие сроки выстроить для них понятную систему хеджирования валютных рисков. Эта мера вообще способна сыграть одну из ключевых ролей в предотвращении повторных девальваций.

Когда я говорил об этом с Кайратом Келимбетовым, он ответил, что система валютного хеджирования существует, но банки... не хотят ею пользоваться. Думаю, это и есть оценка ее эффективности, точнее неэффективности. Значит, нужна иная, более гибкая система. И ее разработка должна стать задачей номер один для Нацбанка, по крайней мере, в моем понимании. То, что такие решения могут быть выработаны, — показывает хотя бы большая дискуссия по фондовым инструментам, состоявшаяся на канале РБК 29 августа. Это обсуждение показало, что существуют различные подходы, позволяющие находить более приемлемые методики страхования валютных рисков — от разовых сделок, до системных рисков. Просто этим нужно профессионально заниматься.

— Но ведь проблема не только в банках?

— Проблема вообще в том, как мы распоряжаемся имеющимися возможностями и ресурсами. Полагаю, что повторяющейся девальвации в неменьшей степени способствовало низкое качество бюджетного планирования и слабая бюджетная дисциплина. Об этом говорят и отчеты Счетного комитета, и анализ отчетов об исполнении бюджета по конкретным ведомствам. Складывается впечатление, что ответственные лица лишь механически сводят все поступающие бюджетные заявки, не особо задумываясь об их обоснованности. Например, в запросе на выделение значительных средств на увеличение уставного капитала одного из госпредприятий было без лишних реверансов так прямо и записано — «для увеличения уставного капитала». То есть затраты ради затрат, а не для расширения деятельности там или повышения производительности... И это становится нормой.

Госорганы и госпредприятия выбивают расходы на такие статьи, каких не существует в природе, скажем, на возмещение амортизации неустановленного оборудования, хотя любой бухгалтер знает, что амортизация изначально заложена в цене товара и не предполагает дополнительной оплаты.

Другой пример: по сообщениям предпринимателей, в текущем году в ряде областей провели тендеры по модернизации систем водоснабжения в рамках программы «Нурлы жол», не дожидаясь утверждения правил Минэконом. А зачем им правила, когда они сами решают, кто победит?

Все это свидетельствует о серьезных проблемах в сфере планирования бюджетных расходов и недостаточном контроле за бюджетной дисциплиной, что просто недопустимо в нынешних обстоятельствах.

Из этой проблемы вытекает еще более острая — коррупция, которая, на мой взгляд, сыграла существенную роль в формировании условий для девальвации. Коррупция снижает эффективность программ развития, так как до назначения доходят гораздо меньшие суммы, чем то, что выделяется из бюджета. Так, в нашумевшем на днях Костанае, по некоторым данным, «откаты» за тендера по ремонту автодорог доходили до 50% суммы контракта.

Коррупция выступает завуалированной формой дополнительного налога на бизнес. «Откаты», «шапки» и всевозможные «благодарности» проверяющим ложатся на себестоимость продукции, лишая предпринимательство всякого смысла и перспектив. И речь не только о конвертах в служебных кабинетах. Речь об огромных откатах в закупках того же квазигосударственного сектора и госпредприятий, когда игнорируются отечественные производители, а товары закупаются через офшорные зоны по завышенным ценам. Понятно, что деньги выводятся, а разница оседает там же, а мы потом удивляемся, откуда иностранные эксперты заявляют о 140 млрд. Долларах на счетах наших соотечественников в этих офшорах. А ведь эти деньги выделялись государством и должны были работать на страну. Кроме того, бесконтрольный вывод капиталов, который совершается именно в международных валютах, прямо подрывает позиции тенге.

Поэтому необходимы самые крайние и неординарные меры борьбы с коррупцией, такие, как известная идея освобождать от ответственности лицо, вынужденное давать взятку. Ведь никто по своей воле расстаться с кровно заработанным не спешит, не бегает с чемоданом денег, чтобы раздать первым встречным. Как правило, дающий взятку идет на это под давлением других людей или обстоятельств. Зато берущий взятку в любом случае злоупотребляет должностными полномочиями, которые он обязан был выполнять без дополнительных «стимулов».

В рамках круговой поруки (когда и дающий, и берущий взятку не заинтересованы в выявлении таких фактов) коррупцию невозможно победить. Нужно разорвать этот порочный круг.

- Как говорится, и будет всем счастье - так, что ли?

- И будем все пахать и пахать. В самый разгар кризиса 2009 года глава государства дал старт программе индустриализации, но мы так и не перешли от торгово-потребительской экономики — к экономике производительной.

Нынешний кризис — далеко не самый трудный, его не сравнить с 90-ми. Как и в прошлый раз, начался он не в Казахстане, сегодня лихорадит и кидает из стороны в сторону все крупнейшие экономики мира, причем не только сырьевые. Другой вопрос, почему эти внешние турбулентности так болезненно бьют по нашим внутренним позициям. Как мне думается, именно из-за того, что диверсификация буксует, а переход к производительным принципам, к приоритету реального сектора — так и не совершен.

Надо реально заняться диверсификацией, провести «работу над ошибками» по программе индустриализации — почему многочисленные торжественно запущенные проекты так и не повлияли на структуру экономики? Значит, нужно пересмотреть некоторые подходы в этой программе наряду с экспортоориентированностью, поставить приоритет насыщения внутреннего рынка отечественными товарами, чтобы меньше зависеть от импорта и доллара. Это стало бы самым лучшим инструментом снижения инфляционных рисков и решения вопросов занятости, как и более равномерного перераспределения доходов в обществе.

Значение диверсификации наглядно проявилось даже на вроде бы негативном опыте российской экономики. После прошлогодней девальвации рубля местные товары выиграли в привлекательности, и тысячи зарубежных покупателей массово вывозили российскую продукцию. Причина в том, что российская экономика, при всех ее недостатках, в значительной мере обеспечивает внутренний рынок собственными товарами. Тем самым у нее сформировался определенный запас прочности.

Конечно, в современном мире бессмысленно пытаться производить все подряд. Казахстан не Китай, и даже не Россия, наши ресурсы ограничены не только финансовыми, но и кадровыми, научными, технологическими, логистическими возможностями. Нужны понятные и обоснованные отраслевые приоритеты, причем в разумных пределах. Тем не менее, диверсификация казахстанской экономики будет неполной без таких направлений, как обеспечение потребностей добывающей промышленности (прежде всего нефтегазовое и горнометаллургическое машиностроение); производство товаров массового потребления (продукты питания, сельхоз-переработка; одежда и обувь, медикаменты и средства гигиены; бытовая техника, автомобили и т.д.); производство оборудования и материалов производственного назначения (стройматериалы и конструкции, металлопрокат, электротехника и т.д.); инновационный сектор, способный выявить, создать и закрепить за Казахстаном определенные несырьевые ниши на международных рынках.

Требует корректировки и подход к отбору поддерживаемых предприятий. Опыт показывает, что наличие и «корпоративных лидеров» и «национальных чемпионов» не привело к глубоким изменениям в экономике, не обеспечило реальной диверсификации и не уберегло нас от очередных девальваций. Думаю, потому что реальную диверсификацию смогут осилить не единичные гиганты, а массовые средние предприятия с серийным производством готовых товаров.

С другой стороны, кризисы имеют и позитивное значение. Они дают нам понять, что в этой жизни главное. А главное-то, оказывается, вовсе не шмотки и поты, а простые человеческие ценности: семья, дети, атмосфера в доме. В большом смысле — спокойствие и безопасность, независимость, национальные интересы. В конце концов, кризисы приходят и уходят, а страна, земля, люди, совесть остаются. И никакие кризисы нас не сломят, пока эти ценности будут с нами.

Источник - Казак унi (Алматы), № 38 (692), 22.09.2015